1224 год. Оставив выжженный Хорезм, монгольская армия отдыхает в низовьях Иртыша. Степные дороги забиты телегами. Награбленного хватит на сотню лет.
Радость омрачена слухами. В степи все настойчивее говорят про погибшее на Западе войско. Из 20 000 багатуров Джэбэ и Субэдэя, возвращаются не все.
У Джэбэ осталось человек триста. Титул нойон звучал насмешкой.
Остальные… Их было около двух тысяч. Несчастные люди, пасынки судьбы. Субудай начал набирать их еще перед ударом по грузинской стране. Тогда понадобились застрельщики, полевой хашар. Те кого не жалко поставить впереди, под копыта тяжелой конницы бешеных гурджиев.
Потом набрали других, и еще.
Брали где можно. У Железных ворот, в аланской земле. Везде где находились обездоленные (а значит везде).
Больше всего к туменам пристало в половецких степях. Кипчаки грабили все оседлые земли, уводя рабов тысячами. Не гнушались кабалить и своих, заставляя стричь баранов и пасти стада.
Раб не всегда трус. Часто это человек, которому не повезло родиться не там.
Еще чаще жертва рока. Какой воин даст зарок, что в стычке за холмом его не собьют с коня и волоча арканом не погонят на продажу? Что не заставят работать как черного человека – харачу. Все может быть.
Война природное сито. В хашаре выживает смелый, отчаянный человек. Не раз и не два, доказавший преданность – главную добродетель чингисхановой степи.Юнцы, да глупцы зарекаются
Выживали. Многие из тех, что дошел до Иртыша выдержали бои с грузинами, аланами, кипчаками, русскими, булгарами…
Их не жалели. Укрепления ли, копыта конницы. Всегда бросали первыми. Субудай – сын кузнеца (и сам кузнец), видел как горнило войны выковывает стальных людей, таких же как сами монголы.
В войско набрали много орусутов. Этих кипчаки угоняли особенно часто.
Отличались они храбростью, стояли крепко и спины не казали. Пожалуй, не хватало поворотливости, скорости, умения оторваться и ударить в незащищенное.
Учились. Война учит быстро. Перенимали стрельбу и науку конского боя. С монголом не сравнить (детский навык чем заменишь), но для земли Цзинь сгодится. Если…если Единственный одобрит начинание.
Остатки туменов встали куренем, недалеко от лагеря. Полководцев не пригласили в Ставку в первый день. Ни во второй, и не в третий. Когда минуло два раза по семь дней, посланец - кешиктен передал Субудаю пожелание Хана
Для Джэбэ и того не былоВвиду того, что последние годы Субэтай находился вовне, [Чингисхан] боялся, что отец и мать беспокоятся о нем [Субэтае] и послал [ему] приказ вернуться на родину
ГорнилоРазмышляя о своем имени (Темуджин – кующий), он всегда удивлялся мудрости Неба. Как оно предопределяет путь человека, подчиняя единой цели даже ошибки. Даже преступления
Три раза он выходил на людей Таргутая и три раза возвращался в лес. Уже на четвертый тайджиуты его поймали но, обессиленные ожиданием не решились убить.
Кто помешал Сорган-Шира закричать у реки?
Зачем Боорчу последовал за ним не задавая вопросов?
Почему после похищения Бортэ за ним пошли монголы?
Как вышло что Джамуха не добил его в ущелье?
Вопросы. Сколько раз он задавал их Небу. А оно беззвучно улыбалось, согревая лицо избранника солнцем.
Для Неба, Темуджин не был кующим, навсегда оставшись тем кого ковали.
Для монголов же он стал кузнецом. Кто их научит кроме него? Кто покажет как надо повелевать?
Не то плохо, что Джэбэ и Субэдэй вернулись без войска. На войне с сартаульским принцем Джалалем, Шиги-Хутуху приводил и того меньше. Все бывает..
То плохо, что рабов оборванцев, они поставили вровень с собой.
Он давно заметил, что монголы в общем простодушны и легко сходятся с чужеземцами. Умри он сейчас, их быстро обведут вокруг пальца и вырежут всех.
Нельзя ставить Избранников Неба, его Бич в один ряд с иными. Овцы и псы бегают на одном поле, а друг друга не заменят.
К Чингизу вызвали Исмаила
Следовало отличить чужеземца, чтобы они (сделавшие раба другом) задумались чем чревата такая дружба. Чингисхан расплылся от удовольствия, отметив заслуги союзникаИсмаил, держа в руках захваченные драгоценности и многоценный зонт, приветствовал [Чингисхана] на аудиенции
Монгольские нойоны, присутствовавшие на той встрече, кипели от злости.Чжэбэ часто говорил о заслугах Исмаила, и хоть его тело маленькое, зато слава — весьма большая
На этом уроки не закончились
РасправаРусские, кипчаки, аланы – составившие десятки и сотни субэдеевых тысяч не удивились, когда их попросили сдать оружие.
Предстояло увидеть Великого Хана, Несравненного Батыра из восторженных рассказов у костра. Защитника сирот, покровителя обездоленных.
Слишком важна для мира его жизнь, чтобы вверять ее случаю.
В низине широкого поля за холмом, союзников распределили рядами по десяткам. Владыка пожелал лично увидеть каждого нового друга. Ждали с нетерпением, предвкушая Чудо
Перед этим Чингиз все же принял Субэдэя. Тот нашел слова:
Чингиз не прерывал Багатура. Задумчиво кивал, слушая о диковинных землях и народах Запада, чьи мечи остры.Господин поощряет недостойного слугу, чью старательность не надо содержать в праздности
Лишь когда дело зашло о союзниках, набранных в кипчакских кочевьях, проворчал
Рабы, которые не соблюдают верности господину, разве готовы стать верными другим
Возражать не посмели. Одним больше одним меньше, чего жалеть
Отчаянные бойцы, бившиеся на Кавказе и в Крыму, на Дону и Волге, безропотно встретили долю. К иным мир строг (о чем нельзя забывать благоденствующим).
Надежда на долю в жизни, на братство и место у костра, подаренная было новыми друзьями.
Призрачная и столь вожделенная надежда, обернулась кривыми мечами полнокровного тумена, что вылетел из-за холма. Какой-то урусут успел злобно усмехнуться:
Кому ты нужен в чужой земле. Кому ты сдался в чужой семье
Закончилось быстро, перерубили всех.
В тот же день войско отошло на переход. Предстояло много дел. Дать отдых коням, подтянуть подпруги, побаловать жен. 5 лет похода не шутки…
Закаркало воронье. Серыми стайками потянулись в долину волки да шакалы.
Ох уж этот поиск сладкой соли. Ох уж эта вера в добрых царей…
Сообщение отредактировал ДокТор: 15 Июль 2020 - 15:57
