Поэма о солдате.
Он не считал минуты до атаки,
И в полный рост шел за политруком.
Пройдя войну, погиб в неравной драке,
Пер напролом, ведь был он штрафником.
…Донос был липовый, и вот, штрафная рота,
А здесь у каждого свой крест , своя судьба.
Совсем немногие дошли до поворота,
Жаль, что других, до Бога ,не дошла мольба.
Нательный крест спасал от пуль и смерти,
Как уходил, отец надеть его велел.
И за все время в этой страшной круговерти,
Ни разу ранен не был, даже не болел.
Взрывали танки, буром шли по минам,
Состав не раз менялся, стал он старожил.
Все пули в цель ложились, точно, без распыла,
Курок спуская, знал, что фриц свое отжил.
А СВТ ему от снайпера досталась,
С той стороны его снял с дерева собрат.
Зарубки старые и новые смешались,
Ему была она дороже всех наград.
Так время шло в крови, грязи и вони,
Очередную штурмовали высоту.
Снимали немцев выстрелами с брони,
Не оценив осенних листьев красоту.
Воронка лучшая могила для солдата,
В ушах оглохших, прогремел прощальный залп.
Всем тем, кто выжил, хоть поспать когда-то,
Но не дает бойцам заснуть вороний гвалт.
Сожженных сел и деревень прошел он тыщи,
Смотрели в небо, с укоризной сотни труб.
Вид городов больших, руины , пепелища,
Проклятья страшные врагу срывали с губ.
Встречались кладбища обширные чужие,
Забить бы в каждую осиновый им кол…
Чтобы не выползли потом из них другие,
Вервольфы не смогли б залезть во двор.
Встречались признаки победы им повсюду,
Остовы тигров, фердинандов и пантер.
Штабные хорьхи, мерседесы, в них посуда,
И здесь, в Германии , случался адюльтер.
Солдаты мстили за разгул разврата,
Что принесли с собой в Россию их мужья.
За их вождя, что был слегка придурковатый,
За матерей, за жен, сестер, но без ружья.
В союзе было сотни наций и наречий,
Арийской расы чистота ушла навек.
Не избежать после войны противоречий,
Теперь там русские, грузины и узбек.
Велосипеды, патефоны и посуду…
Тащили все, солдат и офицер,
На станциях они вносили смуту,
В вагон пихали кто ковер, а кто торшер.
Салюты майские победно отгремели,
Парад прошел, чужие сожжены знамена.
С войны пришедшие, немного протрезвели,
И оглядели все слегка настороженно.
Разруха , беспризорники, бандиты,
Вносили свою лепту в полный хаос.
Как в НЭП чиновник сытый и побритый,
Сорил деньгами, в ресторане, ухмыляясь.
Простые люди снова рвали жилы,
Пытаясь восстанавливать заводы,
Блатных по рюмочным и кабакам кружило,
Там пили водку, назначали сходы.
Придя домой ,не смог найти он дома,
Семье его он стал надгробною плитой,
Соседка, плача, рассказала рядовому,
Наполнив душу его вязкой пустотой.
Куда прибиться, где найти приют,
К ворам податься, иль работать по закону?
Идти туда, где пожалеют и нальют?
Не видел в том он веского резона.
…Стал сторожем и охранял склады,
Там было все от кильки до бетона,
Платили мало, лишь в еде не знал нужды,
Купил поношенный костюмчик из бостона.
На день Победы он медали одевал,
И поминал друзей дешевой водкой.
Калекам щедро сдачу отдавал,
Потом гулял расслабленной походкой.
Жил бобылем, хотя имел успех,
Средь женщин, ведь живых вернулось мало.
Тянул в пивнушке пиво, что не грех,
На большее деньжонок не хватало.
Все хорошо бы было, но ворье,
Взломали склад, пальнувши для острастки.
Машину подогнав, грузили все,
Подумавши, что вдруг попали в сказку.
Он не спеша, дослал патрон в патронник,
Прицелился, как в тире, ствол навел,
Курок нажал, и гильзу выбросил казенник,
Он пулей одного, как ветром , смел.
Пока метались, пули дыры в них сверлили,
Но вот ввязались в бой MP и ППШ-а,
Одежду, ползая на пузе, извозили,
И в пятки пряталась их жалкая душа.
Но было много их, и обошли солдата,
Исподтишка, ему ударив в тыл.
Заметил краем глаза он гранату,
Взрыв прогремел, Господь его простил…
Менты успели, как всегда к разбору,
И повязали всех, кто не успел сбежать,
Отправили в тюрягу под надзором,
Оставив мертвых на земле лежать.
Его же честь по чести схоронили ,
Дав в небо синее из винтарей салют,
В музее местном, память сохранили,
А позже в «Книгу ветеранов» занесут.
Фронтовиков судьба по жизни разбросала,
И лишь на праздник собираются они.
Чтоб возложить свои цветы к мемориалу,
И рассказать, как там все было, без брехни.
Не любопытен был я в детстве по натуре,
А нет бы, расспросить тогда отца,
Как воевал и где, о прошлой диктатуре,
Сейчас хочу узнать, но нет в живых отца…
Я преклоняю голову пред теми,
Кто пережил ту страшную войну,
Живем теперь давно в другой системе,
Но тянет в прошлое разок хоть заглянуть.
