Тема закрыта
Отец Владимир.
Весна уже вступила в свои права, исчезли последние, слежавшиеся за долгую зиму в глубоких низинах сугробы. Из-под пожухлой прошлогодней растительности робко, но упорно тянула к солнцу бледноватые стебельки молодая трава. Ранее звонкие, разухабистые ручейки потеряли стремительность бега, возвращаясь в веками проложенные русла. Пернатые обитатели, полевые и лесные, радостным щебетом благодарили весну- девицу за долгожданное тепло. И уже вовсю начинало разворачиваться изначальное действо, зов природы, когда каждый живой организм ищет себе пару, во имя продолжения рода.
Лесную гармонию нарушил звук сломанной ветки, и на большую поляну из леса вышел среднего роста мужчина. В статной его фигуре, основательной выправке, во всех движениях его чувствовалось, что человек этот опытен и сноровист в лесных дебрях. Ладно подогнанная камуфляжная одежда, высокие армейские берцы, да вместительный надежный рюкзак, вот что можно еще упомянуть о незнакомце. Кто он, и зачем здесь, в десятках километров от населенных мест оказался, про то мы сейчас и узнаем.
Путник остановился на краю поляны, снял рюкзак, и достал питье. Утолив жажду, удовлетворенно вздохнул, и, вынув из кармана туристический навигатор, удивленно присвистнул. Ошибиться он никак не мог, и вышел именно к точке назначения, ибо такая масштабная поляна здесь, в округе, была лишь одна. Однако навигатор показывал, что до места назначения еще с десяток километров, причем стрелка электронного компаса бешено крутилась, и останавливаться, по-видимому, не желала.
-Ну да и Бог с тобой, дурацкая кучка запчастей – Беззлобно произнес мужчина, и насвистывая песенку Гражданской Обороны «Мы идем в тишине по убитой весне», начал разбирать рюкзак.
Первым делом на свет появилась лопата с металлическим черенком, и оранжевой ручкой, у которой путник проверил остроту режущей кромки, и довольно кивнул. Далее он достал и собрал металлоискатель, установил новую глубинную катушку, вставил аккумуляторы. Надел перчатки, перекрестился, и размашистым мерным шагом, методично водя прибором у поверхности земли, отправился к центру поляны.
Владимир Иванович Сказов, а это именно он сейчас идет по поляне, тридцати пяти лет от роду, среди определенного круга людей был известен как Отец Владимир. Так метко его прозвали друзья по общему хобби – приборному поиску. Да и на форуме кладоискателей, его старый друг, а одновременно и модератор форума, зарегистрировал Владимира именно под таким ником. На что последний отнюдь не возражал.
Прозвище свое Отец Владимир получил неспроста. Еще не так давно он был священнослужителем, входил в категорию белого духовенства, и отправлял службы в одном из храмов Москвы. Но после того, как дал в морду сынку настоятеля, тоже священнику, нарушившему тайну исповеди, Отца Владимира лишили сана. Вера же его осталась с ним, как и прозвище.
И вот, сейчас Отец Владимир, ориентируясь по привязанной старинной карте вышел к древней, сгинувшей во время Великой Отечественной Войны деревушке, затерянной в лесах под Ржевом.
Отец Владимир неспешно продвигался вперед, чутко вслушиваясь в мелодию детектора, когда позади него раздался мелодичный, девичий голосок:
-Ой, батюшка, а что это вы тут делаете? – Этот вопрос за спиной заставил искателя чуть ли не подпрыгнуть от неожиданности. Он резко обернулся, и узрел девушку, которая, ничуть не пугаясь его, стояла шагах в пяти.
-Да вот, девонька, монетки царские ищу, значки, медальки, да все, что попадется. – ответил Отец Владимир, с любопытством разглядывая невесть откуда появившуюся девчушку. Совсем еще молоденькая, лет 17-18, одета в простенькое, серое льняное платье, на ногах невзрачные, но добротные сапожки, голова покрыта светлой косыночкой. Русоволосая, с правильными, славянскими чертами лица, резким контуром губ, глазами цвета безоблачного неба. Да вот только в глазах печаль вселенская, и такое лютое отчаяние, что Отец Владимир невольно содрогнулся.
- А как же вы их находите то, батюшка, колдуете, что ли? – Сбила с толку наивным вопросом незнакомка.
-Нет, не колдую, не подумай. – Невольно улыбнулся Владимир. – Это вот у меня прибор такой, любой металл ищет, и монеты, и подковы, и пуговицы.
- И кресты? – Задала вопрос девчушка, и невольно закусила губу, в волнении сцепив пальцы рук.
- Да, и кресты, коли они медные, или латунные, скажем… Ну из металла, если. А вот скажи-ка мне, красавица, почему ты меня батюшкой кличешь? И как твое имя?– Вопросил Отец Владимир.
Девушка отвечала- У нас так в семье принято, к старшим обращаться – Батюшка и Матушка. А зовут меня Авдотья.
-И где же живешь ты, Авдотьюшка? –Ласково глядя на нее спросил Владимир. И не мог отвести взгляда от взора ее, в котором плескалась боль, горе и горечь, затаенные, застарелые, глубокие.
- А вон за теми высокими елями на прогалине, там-то я и живу. Батюшка, прошу вас, помогите, найдите мой крестик своим чудо-прибором, прошу вас. – С мольбой в голосе и слезами на глазах вдруг попросила Авдотья. – А то вот обронила где то на прогалинке, найти не могу.
-Помогу, девонька, помогу, где, говоришь, обронила? – Молвил Отец Владимир.
-А вот там на прогалинке и обронила я крест свой, вы, батюшка, идите, а я скорехонько догоню вас, травки вот в лесу соберу. – Сказала девушка.
-Ну так тому и быть. – Ответил Владимир, и, повернувшись к Авдотье спиной, отправился в указанном направлении. Метров через сто обернулся, а девчушки уж и след простыл. Лишь медленно качались на теплом ветру прутики редких, блеклых кустов.
Отец Владимир шел, и размышлял, о том, что сейчас вот на прогалине покажется хуторок, не иначе, община какая, со своим старейшиной, традициями…. Думал о том, что имя Авдотья сейчас редкость, о страдании всевеликом во взоре ее, да много о чем еще думал…
Прогалинка открылась неожиданно, да вот только ожидаемых домов на ней не было. Абсолютно пустая, окруженная, как суровыми стражами, мрачными высокими елями. Владимир недоуменно повертел головой, и пришел к печальному выводу, что Авдотья либо ошиблась, либо подшутила над ним. Вздохнув, Отец Владимир включил прибор, и принялся исследовать прогалинку.
Тихий, невнятный сигнал еле слышно щекотнул слух, прибор работал на пределе, новая глубинная катушка выдавала все, на что была способна. И поисковик вонзил лопату в грунт. Копалось на удивление легко, и сняв почву на штык, Владимир уже четко выделял два сигнала, находящиеся рядом. Оба цветные. Стараясь действовать аккуратно, мужчина принялся разгребать землю руками. В очередной раз откинул горсть грунта, и вдруг в ямке что то забелело. Аккуратно работая руками, Отец Владимир копал дальше, и вдруг вскрикнул. Достал обрывок серой льняной материи. С минуту сидел, уставясь в седую даль, и неожиданно перекрестившись, со рвением принялся копать дальше.
Через час яма была отрыта.
Человеческий скелет. Скелет девушки с медным крестиком на грудной клетке. Обрывки сгнившего серого платьица, истлевшая косынка и сапожки. Следы от пуль на костях. Не менее пяти. И ужасная алюминиевая табличка, с коряво выбитыми зубилом буквами.
«Такая смерт будет каждый русский партизанен».
- Так вот каков твой крест, девонька, мученица! – Прошептал Отец Владимир, и горько разрыдался.
Странно было видеть этого сильного, мужественного человека в таком подавленном состоянии.
День клонился к закату, и к этому времени Отец Владимир успел выстрогать деревянный крест. Он углубил могилу, бережно уложил останки несчастной, и забросал землей. Водрузил над могилкою крест, и к нему прибил алюминиевую табличку, подписав внизу «Неизвестная партизанка Авдотья. Геройски погибла от рук фашистских захватчиков».
Отец Владимир заканчивал отпевание. И после слова «Аминь» по окружающему лесу пронесся будто вздох облегчения. На темнеющем небе ярко полыхнула звезда, а с таблички на свежую землю последнего пристанища партизанки скатилась прозрачная капля.
Батюшка перекрестился, поклонился могиле мученицы, окинул прощальным взглядом окрестности, и отправился в обратный путь.
Через неделю тишину прогалины нарушил вой мотора, а еще через день здесь величаво высился белый обелиск. Он и сейчас стоит, безмолвный страж, не знающий усталости. Оберегающий покой.
Отец Владимир часто приезжает сюда. И каждый раз, как он приходит, на обелиске появляется прозрачная капля, медленно катящаяся вниз.
свояли 
